самолеты врезались в башни,
“Курск” тонул,
на “Норд-ост” объявляли штурм.
бабушка выключала звук и плакала, мне становилось страшно (я думал, что никогда не умру).
и они все тоже бессмертные, как и я:
мужчины охрипшие,
женщины с выцветшими глазами,
все первоклашки с цветами к первому сентября, вся эта школа в Беслане.
я думал и не понимал,
крутил педали,
смеялся также.
если их могут - то и меня...
если их могут - то будут и дальше...
от Буйнакска к Гурьянова,
от Каширки до Волгодонска:
закрывайте подвалы! записывайтесь в патрули!
во что играют взрослые, проходя мимо окон заново? почему мы ждем папу и до сих пор не легли?
40 минут от Лубянки до Парка Культуры, Волгоград ждет 2014-ый,
“Невский” слетает с путей.
мое детство с горечью от микстуры прерывалось спецвыпуском новостей.
нам твердили с экрана о мести,
что поможет война,
что великое прошлое будет стеной.
мы стояли в сторонке, когда нужно держаться вместе.
мы стояли и ждали вагон на Сенной.
и не плачем теперь (мы выросли),
не боимся (привыкли),
не ищем чужой вины.
мне кажется, нас всех заразили вирусом бесстрашного ожидания тишины, метронома, свечек-таблеток, ладанок, фотографий, мягких игрушек, увядших цветов.
мы молчали и снова смолчим, но надо ли, если наши дети, вдруг, не дождутся отцов?
Lautpoet ©